АНСЕЛЬМ. ТЫ НИКТО И ЗВАТЬ ТЕБЯ НИКАК.

Продолжение. Предыдущие части здесь. То есть, вы можете перейти ко всем уже написанным частям, кликнув по слову здесь.

Все наши действия двояки,

И так циничны — будь здоров.

Всё затевали вечно драки,

Затем судили драчунов.

 

И от старания аж в мыле,

В ночном кошмаре и дневном.

Мы зло вселенское вершили,

Затем боролись с тем же злом.

 

Неясен взгляд, что с поволокой,

И как начнётся, так держись.

В безумной драке и жестокой,

Свою отстаиваем жизнь.

Александр СИДОРОВНИН

- Ансельм, - сказал отец, - Прекрати мечтать. Принеси воды из колодца да разожги огонь. Я не успеваю. Скоро клиент придёт, а микстура ещё не готова. Мать твоя совсем зашивается с малышами.

Ансельм был старшим. У него ещё были брат и сестра. Отец его – Гийом был кузнецом. Родители Ансельма – Гийом и Анна оба были потомственными знахарями. Они умели общаться с растениями, с животными, грибами. Это умение досталось им в наследство от многих и многих поколений. Им удалось вырасти, сохранив глубинную связь с духами – феями, эльфами, нимфами и прочими элементалами.

С тех пор, как в городе появились монахи, а кроме того до Ансельма и его родителей доходило всё больше слухов об ужасах инквизиции, им прошлось заниматься знахарством в тайне. Гийом стал кузнецом. Что ему, с детства изучающему свойства веществ, в том числе и металлов, огня, это было совсем не сложно. А лекарством они занимались с женой в подвале, хорошо оборудованном для этого. Конечно же они рисковали, любой из их пациентов мог донести на них. Что ж, пришлось им смириться с опасностью. В доме было много книг – необыкновенная роскошь по тем временам. Повсюду сушились связки трав. В подвале вдоль стен были многочисленные полки, уставленные банками и коробочками с надписями. Были и колбы. и сосуды с разными жидкостями и законсервированными животными, органами, и растениями. Конечно же был и очаг, на котором варились всякие зелья, распространяя вокруг самые разнообразные запахи. Пока Гийом работал в кузнице, мать с детьми ходили по лесам и полям, собирая травы. Мать обучала детей не только видам и свойствам растений, изменяющимся к тому же в зависимости не только от сезона, но и расположения планет, луны и соседства с другими растениями. Элементалы и сами с радостью делились с ними этими знаниями. Общение всегда проходило телепатически. Для детей, выросших в такой обстановке, это было в порядке вещей. Родителям приходилось только обяснять им, что люди – другие люди от страха забыли этот язык, не видят больше эльфов и фей, почти не чувствуют их, как и многих запахов, не слышат больше волшебной музыки природы, не говоря о языке животных. Словно в какой-то момент злой волшебник заколдовал их, лишив радости жизни, заставив краски померкнуть, звуки стихнуть. Другие люди почти мертвы. Они забыли своё чудесное прошлое, своё детство, живя автоматически в скучных и серых мирах. Мать говорил детями, что нельзя других осуждать за их глухость и слепоту. Когда-то огромный, непредсказуемый мир напугал их. Они потеряли доверие природе, богу и закрылись в своих темницах, в которых, может и сумрачно, и сыро, но привычно. Даже если каким-то чудом иногда они выходят на залитые солнцем поляны или им случается попасть под живительные струи дождя, они пугаются интенсивности ощущения, пугаются своего счастья и вновь бегут в свои тёмные и затхлые дома, закрывая двери на засовы. И более того, они боятся и ненавидят тех, кто пытается показать им путь к свету. В этой ненависти есть и доля зависти, хотя те, кому они завидуют готовы щедро делиться своими сокровищами.

Когда-то на сверкающий в великолепии и любви мир стал наползать этот холодный и скользкий мрак, замораживая живые человеческие сердца.

Ансельм, сталкиваясь со сверстниками и членами их семей, всё больше понимал, какая между ними разница, радуясь, что ему так повезло. Может быть, жизнь мальчика и его семьи и сложнее, а теперь и под постоянным гнётом страха, но всё же гораздо богаче, ярче.

Пока Ансельм шёл до колодца, он увствовал, что присутствие монахов с их рассказами о необходимости походов в Иерусалим для освобождения его от мусульман, изменили всю атмосферу города. Дети, беззаботно игравшие, подростки – уже работающие наравне с другими взрослыми, собирались кучками и что-то обсуждали. В этот раз все шли к площади. Ансельм быстро отнёс ведра с водой и примкнул к остальным горожанам.

- Только дети с их чистыми сердцами могут покорить коварных, злых, бесконечно жестоких безбожников, захвативших христианский рай, сеющих повсюду смерть и разрушения, - говорил монах, - Ибо обладают мусульмане мощными колдовскими чарами, делающих их непобедимыми всеми воинами Христа.

- И было мне видение, - раздался ломающийся подростковый голос друга Ансельма – Николаса, - Был я в раю, окружённый прекрасными ангелами, подносящими мне райские яства, ласкающими меня. И явился передо мной сам Христос. И сказал он мне, что только мы – дети, без оружия и кровопролития можем победить нехристей. Наша невинность, свет наших сердец, наша вера заставят моря расступиться перед нами. Мы дойдём до самого Иерусалима, освобождая всех угнетённых на нашем пути, даруя им радость, счастья и истинную веру в бога, в Христа и Деву Марию. Мы освободим мир от страданий и скорби, искоренив зло, победив его нашей безусловной, великой любовью. Ибо любовь эта – любовь божья, любовь его сына Иисуса. Она поведёт нас путеводной звездой, защищая от всех напастей долгого и длинного пути.

Ансельм обратил внимание на монахов в низко опущенных капюшонах, выделяющихся в толпе именно этим их стремлением остаться невидимыми. У монахов в руках были кадила, распространяющие странный, неясный запах уксуса. «От злого духа», - говорили они.

Ансельм рассказал всё увиденное родителям. Он отметил также, что вокруг большого скопления детей ходят мрачные фигуры в плащах с капющонами и кадилами, дым которых окутывает собравшихся.

Вся семья сидела за столом, пока Ансельм рассказывал о подмеченных им переменах в городе. Родители становились всё мрачнее. Лица их выражали всё большую тревогу. Даже малыши перестали возиться. Тут малышка Софи заревела во весь голос. Все встрепенулись и перешли к обычным делам.

Продолжение следует....