ЖУТЧАЙШАЯ ИСТОРИЯ, ПОЛНАЯ СМУТНЫХ ПРЕДЧУВСТВИЙ. полный вариант, пока.

Товарищи, для вашего удобства я объединила все части. Позже я вынесу их на отдельную страницу.

Буду очень благодарна за любые замечания, отзывы  и идеи. Вы можете продолжить то, что уже написано, а можете и предложить параллельную линию. 

Уже намечается появление нового персонажа - большого рыжего кота.

****

Ну что, пора – спокойной ночи,

И сновиденья – в добрый путь.

Жизнь станет в ноль часов короче,

И что прожили не вернуть.

По этой, может быть, причине

С утра не хочется вставать.

Во сне паришь – в небесной сине,

И можно в шутку умирать.

В них можно и зимою лето,

На-раз сбываются мечты.

Там всё возможно, вообще-то,

Чего бы не придумал ты.

Но день пришёл, а с ним заботы,

Большие радость и печаль,

Любовь, и мелкое чего-то,

Что время бросило – на чай.

День круг прокрутит циферблатный,

И ровно в ноль – ни в три, ни в пять...

Там, в поднебесной аппаратной,

Отнимут чуточку опять.

Александр Сидоровнин

Слуцкий сидел у камина, наблюдая за пляской язычков огня. Он потягивал виски из хрустального стакана, слушал вой бушующей стихии в трубе и стоны деревьев, изгибающихся под порывами остервеневшего ветра. Громко хлопали ставни на втором этаже, отчего весь дом содрогался. Казалось, что вот-вот его развалюшка оторвётся от земли и взлетит в чёрное небо, разрывающееся на части молниями. Слуцкий уже давно чувствовал себя мёртвым. С тех пор, как он потерял всю свою семью. Это омертвение было единственным спасением от неимоверной боли, разрывавшей его сердце.

Перед ним на грязном столике, заваленном бутылками, стяла фотография с изображением улыбающейся женщины, серьёзного мальчика и озорной девочки.

В тот роковой день Слуцкий уехал за покупками в ближайший город. В их посёлке был магазинчик, но в нём не хватало многих продуктов, которые любили его дети. Эту дачу ему, единственному сыну, оставили покойные ныне родители. Слуцкие приезжали сюда, как только у них появлялась такая возможность. Дача стояла в волшебном лесу. Недалеко было озеро, в котором дети любили плескаться в солнечные летние дни. Остальные дома в посёлке были такие же уютные и жизнерадостные, деревянные, с резными окнами, утопающие в цветах, окружённые фруктовыми деревьями. Зимой здесь стояла оглушающая поначалу, с непривычки после города, тишина. Все звуки поглощал пушистый, искрящийся снег.

Единственным «но» был небольшой то ли завод, то ли лаборатория недалеко, за посёлком. Её можно было мельком увидеть тогда, когда открывались массивные ворота для пропуска крытых грузовиков. Лаборатория была обнесена высоким зелёным забором. Из труб шёл беловатый дым без запаха.

Слуцкий уже подъезжал к посёлку, как вдруг земля содрогнулась от мощного взрыва, оглушившего его. Слуцкого поглотили мрак и тишина. Через какое-то время он стал приходить в себя. Он не был ранен, хотя стёкла были выбиты. Мотор работал.

И вот теперь Слуцкий сидел мёртвый («сапсем мёртвий») перед камином. Ураган усиливался. Уже капнуло парой крупных капель. Через шум природного буйства до Слуцкого прорвался родной серебристый голос, звавший его: «Слава!», «Слава!». Сначала он не хотел обращать внимания, думая, что он грезит наяву, что последнее время частенько случалось с ним. К женскому голосу добавились детские: «Папа!», «Папочка!».

Слуцкий вышел из дома, не обращая внимания на яростные порыввы ветра, на хлещущие его беспощадно ветки кустов и деревьев. Словно зомби, он упорно шёл, уже почти бежал. А голоса становились всё более явными.

Слуцкий бежал всё быстрее, спотыкаясь в темноте, прорезаемой вспышками молний. Пошёл стеной мощнейший ливень. Слуцкий добежал до развалин лаборатории, зашёл в неё в проём выбитой двери. Голоса пропали. Слуцкий, словно обезумевший от отчаяния, продолжал метаться по помещениям лаборатории во всполохах зигзагов молний. Под ногами были какие-то странные, мягкие предметы, на которые он наступал. В одну из таких вспышек он в ужасе увидел, что шёл по человеческим рукам, ногам, лицам, с остекленевшими глазами и разинутыми ртами. Его обуял смертельный ужас. Он бросился опрометью к выходу. Ужас его усилился ещё, когда он услышал за спиной топот бегущих ног, мужские и женские голоса.

Дорога до машины казалась ему вечностью. Всё же он добрался до неё. Слуцкий даже обрадовался тому, что так и не отремонтировал её после взрыва. Дверцы не было, впрочем, как и окон тоже. Мотор к его облегчению заработал сразу. Он рванул, помчался со всей возможной скоростью. Он почувствовал мощный удар и погрузился в пустоту.

Слуцкий очнулся в полной темноте. Его голова кружилась от запахов, которые он улавливал: терпкий кумин, свежемолотый черный перец, сладкий махлеб))) 

Khadija Michel

(Тут уже моя скромная графомания. прим. Додо)

"Магомет! Виставай уже! Опять намаз пропустишь! Вах! Послал мине Аллах такого лентяя! Ишаки не кормлены, козы не доены! Наделал мне тут пятнадцать детей, на это он горазд! А вот виситать вовремя, да таорат свой сделять, да намаз... я ужь не говорю, жене помочь!.....", - услышал он сврливый голос своей Лайлы, крики вечно дерущихася детей, к которым присоединились ослы и собаки. В этот раз он был так счастлив только от того, что он не Вячеслав Слуцкий, а Магомет ибн Абдурасул, абу Али ибн Мустафа. Магомет произнёс вслух "Виящисляв Сулюсеки - Эслав", передёрнулся и засмеялся. Приснится же такое!