"Развод отличнейшее дело,
Тут главно было б что делить.
Затем свобода без предела,
Любовь по новой, может быть.
Опять возможны и скандалы,
И перекошенные лица,
Один развод – не так уж мало,
Но продолжаем мы жениться."
Начну сразу с отступления: мои друзья иногда так и называют меня ласково - Мата.
В восемь утра мы с кучей других разводящихся были в суде на перекличке. Нам посоветовали ждать в отстойнике своей участи. Народ собрался грустный и даже злой, обманувшийся в мечтах и чаяниях, ещё не возрадовавшийся освобождению и не успевший проникнуться новым светлым лучем надежды. К обеду ожидающие по очереди стали отлучаться на минуточку и возвращались несколько приободрившимися и подобревшими. Судя по запаху, который всё крепчал, дела у барменов в округе шли очень даже неплохо. Луй (он же маркиз) пришёл с чемоданом компромата. Он обошёл несчастных по очереди, что-то выразительно рассказывал, посматривая на меня. Ему вежливо и сочувственно кивали головами. Каждый раз он не ленился раскладывать перед ними содержимое чемодана.
Прошли мы чистилище в восемь вечера. Когда я вышла из здания суда, заметила на улице большое количество мужчин, которые скромно стояли по сторонам. Они подходили ко мне по одному и выражали изо всех сил сочувствие, галантно предлагая поддержку и приглашая в ресторан. Я подумала, что несвойственная мне обычно худоба и томные круги под глазами, наверное, придают особое очарование.
Поняла я всё через несколько дней, когда как-то в книжном магазине встретила Жан Поля.
Отступление второе: одна наша знакомая рассказывала о своих семейных отношениях так: "Я отдавалась ему молча, как последняя проститутка."
Она поссорилась со своим мужем и не разговаривала с ним. Ей из Индии привезли женьшеня для "успокоения нервов". Как известно, у женьшеня обратный эффект, что и проявилось у этой дамы по отношению к её несчастному мужу.
После первой встречи в банке и чашечки кофе я, как женщина порядочная («не отдающаяся молча»), ему номера телефона не дала. Потом я пару раз встретилась с ним случайно на улице. Жили мы по соседству. Во время одной из таких встреч он церемонно пригласил меня с мужем к себе на апперитив. Я спокойно дала ему номер домашнего телефона, подумав, что всё равно скоро меня там не будет. Через несколько дней после моего ухода от семейного очага он позвонил. Тут Луй стал ему на полном серьёзе рассказывать, что я двойной агент, что я поддерживаю себя в отличной физической форме, свободно владею гипнозом и телепатией, а также приёмами выведывания важных государственных тайн в обстановке супружеской интимности. Рассказывал он это так убедительно, что даже Жан Поль - трезвомыслящий и видавший виды человек, ему поверил и по его словам «очень возбудился».
Слухи о моей спортивности действительно ходили вот почему. Открыть Луёвую калитку снаружи моим ключом было невозможно. Я ему несколько раз сказала об этом, но настаивать не стала. Не начинать же супружескую жизнь с нытья и скандалов. Проще было перелезть. По утрам я отводила девочек в школу, а потом, на глазах у всех соседей, как раз в это время они все отправлялись на работу, перелезала через довольно высокий забор. Делала я это несколько раз в день даже будучи всё больше и больше беременной, вплоть до самых родов.
О моём ясновидении. Прошло около месяца после свадьбы. Луй пришёл с работы и спрашивает меня на своей версии английского: «Вер из май касорОль? Ши воз вери ("р" грассирующая) гуд касорОль». ( Так я поняла, что «кастрюля, это слово французского происхождения и женского рода.) Потом он мне таким же образом говорит: «Вер из май ваз? Хи воз оф май мозЕр» (Значит «ваза» мужского рода). Я ему отвечаю по существу: «Незадолго до меня, после смерти твоей жены, у тебя было две женщины. Одна украла кастрюлю, а другая разбила вазу.» Вот тут в первый раз в его душу закралась идея о моих сверхъестественных способностях.
Теперь насчёт «интимности». Я практиковала на нём «древние традиции азиатской школы, которым у нас обучают девочек с раннего детства», особенно когда была зла на него. Ходил он после этого с трудом, но был горд «инициацией» и воображал в тайне перед коллегами («показывал фигушку в кармане»).
Примечание: дорогие мои, мои писания никак нельзя отнести к документалистике. Часто по прочтении мне задают вопросы, которые ставят меня в тупик. Не забывайте - все события и персонажи вымышленные. В том числе и я сама.
