МАВРИТАНИЯ. ОКЕАН

Как-то мне дали советы по тому, как надо обработать мои истории для печати. Сказали, что там надо убрать, это может задеть религиозные чувства мусульман, а там – христиан, тут национальную гордость узбеков, а там корсиканцев и французов. Тут смягчить, а там развить и т.д. Я тогда категорически отказалась от такой хиругической косметики, от такого оскопления. 

Я поняла, что блогосфера меня привлекает искренностью и чистотой, некоммерциализированностью. Кроме тех блогов, где идёт сплошное самолюбование и самовосхваление. Поэтому содержание блогов не может не задеть этой спонтанностью самовыражения. Поэтому я перестала читать обычную литературу. Пусть авторы порой бывают несколько неловки и угловаты, это и придаёт их сообщениям такую прелесть. Естественно, что многие ваши репортажи вызвают живой отклик в моей, как казалось недавно, отмороженной душе. Вроде бы давно забытые образы, запахи и звуки, оживают вновь с той же интенсивностью, как если бы я переживала их только вчера.

Замечательные репортажи моей любимой Пелагеи об океане в который раз разбередили мои воспоминания. Я уже писала ранее о Мавритании (См."Суп из диверсанта" и "Воинственные мавры"), стране, где я провела часть своего отрочества.

Вся страна пропитана запахом океана – тухлой рыбы и йода, немытых тел, смешанных с запахом масла карите. Песок до сих пор скрипит на зубах. Везде песчаные барханы. Только вечером здание посольства было обнесено высоким забором, а уже утром, вместо большей части этого забора горы песка. Для того, чтобы подступиться к океанскому побережью, надо было выйти из машины и долго идти на усиливающиюся по мере приближения грохот и запах, утопая по колено в песке. И вот само бескрайнее песчаное побережье, густо усеянное рыбными скелетами, иногда фантастической величины, прозрачными дохлыми и ещё живыми яркими медузами и снующими крабами, большими раковинами и ракушками. 
Родители вываривали моллюсков из громадных раковин. Тогда одна знакомая возмутилась тем, что они просто выбрасывали эти моллюски, нежное мясо которых очень ценится.

На пляже из-за грохота волн невозможно было разговаривать. Приходилось не расставаться со сланцами с толстенной подошвой, которые были проколоты насквозь рыбными костями. Волны вздымались горами, солнце просвечивало сквозь них и можно было увидеть косяки рыбы и фантастическое количество ярких медуз. Пару раз на рассвете мы были зрителями балета касаток. Я видела несколько раз полуразложившиеся останки небольших акул. Почему-то дельфинов иногда выбрасывало на берег. Извиваясь в мокром песке, они опять уходили в волны.
Впервые тогда я увидела живописных медуз "португальские кораблики" или "Physalia physalis". Это воздушные пузыри с голубо-розовой окантовкой, покачивающиеся на волнах. Их ядовитые щупальца, представляют собой  прозрачные нити с голубыми и розовыми вкраплениями и достигают 50-ти метров в длину. Пару раз я получила ожёги от соприкосновения с этими щупальцами. До сих пор у меня ощущение, что они впивались в кожу и пытались обвить меня. 
Мои родители, мой девятилетний тогда брат смело забегали в громадные волны. Надо было выждать, когда очередная волна разобьётся о берег, и забежать как можно дальше по затягивающему песку. Сколько раз я, не рассчитав ритм между волнами, бывала закручена в водоворот, голова несколько раз погружалась глубоко в песок и, оглушённая и расцарапанная, я бывала выброшена на берег. В волосы набивались камни и ракушки. Мои подростковые тогда формы разрастались до аппетитных размеров этакой секс бомбы из-за набившегося в купальник песка. Моего брата и его друзей это зрелище приводило в полный восторг.

Высокие, статные и тонкокостные мавританцы, мавританки, со стоячими конусовидными грудями (даже те, у которых было по пять и более детей), тонкими талиями, длинными точёными ногами и руками, узкими круглыми попами, которые не могли скрыть даже их свободно облегающие бубу, красиво очерченные профили, длинные шеи, идеальной формы головы, громадные глаза не могли не поразить меня тогда. Есть среди мавританцев много светлокожих и светлоглазых. Зубы у них были чёрные и между ними всегда торчали палочки, которые они жевали. Мама – стоматолог, сказала, что палочки эти полезны для зубов и заменяют зубные щётки.

Страна исламская. Тот год был траурным. Погиб премьер министр. Два кинотеатра были закрыты. Центр представлял из себя полузанесённый песком проспект и картонные лавочки вдоль него. Там и сям сидели прямо на корточках люди и оживлённо беседовали. Потом они вставали, как собачки заметали песочек ногой и отправлялись дальше. Этот странный на наш взгляд обычай коллективного справления нужды объясняется просто. В пустыне нет ни кустика, ни деревца, ни камешка. Пару раз был дождь. Вонь всех этих испарений была невозможная. Люди не моются. Питьевая вода на вес золота. Зато тела и лица густо обмазывают маслом карите, которое ценится и имеет репутацию противовоспалительного. Я видела даже, как в этой мусульманской стране омовения совершают песком. 
Ислам – религия гибкая. Если в Иране и Афганистане он влился в зороастризм, то в Африке он смешался с местными культами.(Я отдаю себе отчёт, что последнее моё утверждение весьма спорно. Но на никакую научную достоверность я не претендую.) У мавританцев показателем благосостояния мужчины является красота и толщина его жены. То есть это две неотъемлемые составляющие их представления женской красоты. Поэтому часто можно видеть томно лежащую в шатре женшину и её тощего мужа, снующего между тощими овцами и козами, детьми и ею. Мавританцы так и говорят: «Сначала я кормлю жену, потом детей, а оставшееся съедаю сам.»

Здесь во Франции я сталкивалась с Мавританцами. Они утверждают, что Нуакшот и вся страна в целом изменились до неузнаваемости. Иногда мне хочется увидеть, что представляет из себя эта страна теперь, хотя, с другой стороны, жаль той живописной и такой своеобразной дикой страны, которая сохранилась в моих воспоминаниях.