РУКОВОДСТВО ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

Родители часто говорят, что перед смертью им воды подать будет некому. Мне, наверное, уже пора начать тоже так говорить своим детям. Надо порепетировать на досуге. Нельзя лицом в грязь ударить. Чтоб погромче и потеатральнее, чтоб соседи слышали, а детям стыдно было. Всё не могу выбрать, то ли как прабабушка: «Народ, народ, помогайт, помогайт, родная внучка убивайт, убивайт!» Можно ещё вращать глазами и проклинать: «Хаммайларни ок киламан», как дедушка. Самый лучший, эффектный и эффективный, наверное, этот: схватитесь за грудь, в области сердца, хорошо ещё за голову и слабым голосом скажите: "Простите меня, детушки мои родные. Не хотела я вас тревожить и беспокоить. Совсем плохо мне. Не зовите врача, я лучше так умру, в родных стенах, рядом с вами. Поддерживайте друг друга". Да, много вариантов. Каждый заразительнее другого. Скомбинировать эти все способы тоже недурно. Продумайте о последовательности и плавных или, наоборот, контрастных переходах.

Мама брату выговаривает: «Когда ты возьмёшь себя в руки! Совсем распустился! Посмотри на кого ты похож! Мы в твоё возрасте....Для тебя я это говорю, для твоего блага... Говорили тебе, никогда не слушаешься. А ведь есть люди поумнее тебя! До чего докатился!....Весь в отца». Последняя фраза ключевая. У мамы тик. Она подмигивает левым глазом. Брат внимательно её слушает. Когда она делает паузу, чтобы вдохнуть воздуха, он пользуется этим и спрашивает: «Маменька, а чего это Вы всем подмигиваете? Неприлично как. Мужчины на улице оглядываются, папенька ревнует. Не серьёзно это в Вашем-то возрасте». На что мама отвечает: «У меня в мозгу необратимые процессы, а ты надо мной, своей матерью, издеваешься. И отец тебя поддерживает. Стоит тут, злорадствует. Молодость мою погубил, жизнь испоганил. Я его голодранца подобрала, человеком сделала. В дипломаты выбился благодаря мне. Слава богу, недолго мне осталось мучиться с вами.» Тут у неё в горле пересохло. Она говорит брату: «Иди, гад, матери воды принеси!» Он отвечает: «Ну вот, исполнилась мечта всей Вашей жизни».

Мама смотрит в зеркало и говорит четырёхлетней Мусе: «Да, старая я стала». Она ждала, видимо, что Муся будет её разуверять. Не тут-то было. Муся говорит: «Да уж, умирать пора». Подумав, она добавляет: «Вы умирать езжайте в Алжир, к дедушке». Мама возражает: «Может я на родине умереть хочу» «Ладно – великодушно соглашается Муся – я люблю похороны».

Зимним уютным вечером я, тётя, бабушка и прабабушка сидим у печки, читаем. Бабушка вообще-то дама благовоспитанная. Тётя её спрашивает: «Мама, Вам 69 или 70 лет?» Такого я никак не ожидала. В ответ бабушка отвечает: «Чтоб тебе пусто было!». Вернее, выражение несколько менее, вернее совсем даже нецензурное. Я не догадывалась, что она знакома с такой лексикой.

Между бабушкой и прабабушкой было пятнадцать лет разницы. Одной было тогда 60, а другой 75. Бабушка приходит с улицы и возмущённо говорит: «Совсем люди с ума сошли. Никаких манер. Назвали меня бабушкой.» Прабабушка кивает согласно головой и шепелявит искренне: «Да уж. Я-то действительно старая, а у тебя ещё вся жизнь впереди. Вот и сосед на тебя заглядывается». Мне почему-то стало обидно за прабабушку.


Сосед-вдовец действительно за ней ухаживал. Он приходил с ведёрком полным первой клубники или вишни или черешни, в которое мы запускали руки. Бабушка тогда краснела и убегала, топая маленькими ножками.