ДОДО И МУЗЫКА

В ответ на вопрос Госпожи Парижанки о моём музыкальном образовании... (Помните, как говорил один тоже классик: «Вопрос конечно интересный.»?) Отвечаю со всей искренностью.  Какое-то время я ходила в музыкальную школу в Москве тоже. Учительницу звали Евгения Михайловна. Была (надеюсь и есть сейчас) эта дама стройного сложения с тяжёлой походкой, адским терпением и париком, лихо сдвинутым набекрень. Вообще-то было положено заниматься музыкой минимум два часа в день. За полчаса до выхода из дома на урок я судорожно пялилась в ноты перед пианино и тыкала в него же пальцами по «методу орла» (орёл парит-парит, высматривая добычу, а потом бросается на неё коршуном). Потом ещё в автобусе двадцать минут смотрела в ноты и представляла себе клавиатуру. Евгения Михайловна молча мучилась (уже даже не кричала), давала мне ключи от свободного класса и посылала учить партитуру. Часто после меня приходил ещё один лентяй, которого она посылала туда же. Через некоторое время нас там собиралось в количестве нескольких лодырей. Мы надевали пальто и сапоги учительницы, её шапку и изображали её же (саму Евгению Михайловну), танцевали на столах и горланили песенки нецензурного содержания, чаще всего своего же сочинения под свой аккомпанемент. Я не зря упомянула о её тяжёлой походке, так как мы узнавали её шаги ещё далеко в коридоре и успевали притвориться усерднейшими из учеников. На родительских концертах моя мама обычно сидела рядом с мамой немки Регины. Обе дамы вынимали надушенные кружевные платочки и умилённо плакали, когда мы тыкались в клавиши, как слепые котята. Регина, как вы поняли, тоже была лодырем. Остальные ученики играли довольно сносно. К огромнейшему удивлению Евгении Михайловны, на экзаменах я получала хорошие, даже почти всегда отличные оценки. «Вот если бы ты всегда так занималась» - говорила она потом со вздохом.

В ташкентской школе учительница Валентина Александровна, немецких кровей и восточного темперамента, швыряла ноты и стулья. Дневник у меня был порван, так как, когда она мне остервенело ставила громадные колы, она рвала бумагу. За два дня до экзамена, когда все уже работали над нюансами, я всё топталась на стадии разбора. На экзаменах обычно мне давался Бах и была хорошая техника. На конкурсных этюдах выделяли меня. Как ни странно занятий музыкой я не бросала, а закончила с отличием и рекомендациями. Отсюда у меня привычка невозмутимо реагировать на ор и резкую  критику в мой адрес. Своих учеников я люблю уже просто за то, что они занимаются музыкой или языками. Поэтому их усердие и блестящие результаты трогают меня до глубины моей ленивой натуры.

В ташкентской школе у нас был хор (то есть он был и в московской, но я туда не ходила). Часто приходил на занятия сам директор. Он устраивал перекличку и спрашивал причину отсутствия на предыдущем занятии. Как-то один ученик ответил ему, что у него умерла бабушка. Вместо строгого выговора, директор придал своему лицу скорбное выражениие и справок от врача или записок от родителей не домогался. Следующий ученик, воодушевлённый примером предыдущего сказал, что у него умер дедушка. Реакция у директора была та же. Только когда четвёртый ученик объявил о смерти одного из своих ближайших родственников, директор не выдержал и потребовал принести записку от родителей.

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ МИШУРА

Я сейчас начиталась у Пататинки и Пелагеи о том, как у них отмечают Рождество. Вспомнилось, как мы ждали гостей в прежней жизни. Гости запаздывали, а мы хотели есть. Ждать уже не бывало сил. Мы садились за стол сами и ели салатики и закуску. Муся всё удивлялась, а как же гости? Не успевали мы сменить тарелки и приборы, как раздавался звонок. Муся бежала первая и кричала: «А мы уже всё съели».

Когда мы только поженились с её папой, мы готовились к приёму гостей задолго и тщательно. Опыта у нас особого не было, а хотелось, чтобы всё было как положено. Примерно за полчаса до прихода гостей дом, стол и мы сами бывали уже готовы. Чтобы скрасить ожидание, мы пристраивались почему-то под столом.  Так уж получалось. Гости начинали звонить в дверь в самый неподходящий момент. Через довольно долгое время мы открывали дверь, застёгиваясь и причёсываясь на ходу. Все смущённо и понимающе улыбались. Так была зачата Муся.

Моё первое Рождество в Марселе. В городе и домах ощущение праздника. Все, даже незнакомые, поздравляли друг друга. Люди здесь очень общительные. Благодаря этому тоже (если Вы забыли о Музе Ивановне и к°) мы за короткий срок начали говорить по-французски. Люди здесь охотно делятся всеми новостями. Рассказывают о себе запросто всю подноготную.

Под ёлкой маркиз (он же Дед Мороз) навалил гору игрушек.  Мы обычно столько не дарили. Потом приходили гости, и гора выростала до немыслимых объёмов.  Я в принципе с этим не согласна. В конце концов дети играют одной или двумя, остальные потом приходится раздавать.

Поразило меня праздничное оформление витрин. Вроде просто, чуть неряшливо, но вместе с тем красиво. Часто из ничего, из пустяков, из незначительных вещей получается что-то очень замечательное. Подарки, которые дарят дети, сделаны ими самими тоже с фантазией и со вкусом.

Вдоль центральной улицы Марселя тянутся палатки с яслями и сантонами (фигурками пастухов, ремесленников, святых, младенца Христа и Девы Марии). Чаще всего они сделаны вручную, у всех разные черты лиц, весьма выразительных. Продают популярное во всей Франции мыло из оливкового масла.

Определённого праздничного блюда, как я поняла, не существует. То есть каждый будет утверждать, что то, что у него на столе и есть это традиционное блюдо. В одном марсельцы едины, это в десерте. Обычно это «Buche » - «Бревно». То есть сладкий рулет в виде бревна. Часто он покрыт шоколадом и присыпан пудрой, что, видимо, символизирует бревно под снегом. И обязательны 13 сладостей (13 апостолов). Это сухофрукты, финики, миндаль и орехи, марципан.

В эглизе района, в котором мы жили раньше, устанавливают  механический миниатюрный город с лавками, домами, мастерскими, ремесленниками и просто жителями, домашними животными. Судя по костюмам и архитектуре город средневековый, провансальский. Лица тоже у персонажей с провансальским акцентом - носатые, а не тонкие, библейские. (Помните разницу в портретах Ленина, Маркса и Энгельса на Кавказе, в Средней Азии и России?) Центральной фигурой являются младенец, Мария и Иосиф в хлеву, в окружении ягнят. Вот они в рубахах, как и положено. Всё сооружение освещается, фигурки кататонически двигаются, воспроизводится даже уличный шум, блеяние ягнят, молчание ослов, крутятся мельницы, и в ручьях бежит настоящая вода. Дети часами застывают в созерцании и задают вопросы взрослым. Кюре и монахини стоят рядом и рассказывают детям о персонажах и рождении Христовом. Хотя смысла в этом нет никакого.

В этой части меня опять понесло в тему, которую я уже затрагивала в «А знаете ли Вы, что...?»

Меня долго удивляло то (да и сейчас не могу свыкнуться), что французы, которые считают себя верующими католиками и проходили катехизис в школе, имеют крайне смутное представление о своей религии. Кроме общепринятых истин и пары-тройки библейских историй, они ничего об этом не знают и знать не хотят. Выяснилось, что даже я, с моим атеистическим советским образованием, больше разбираюсь в этом вопросе. Недавно барон шокировал меня заявлением о том, что: «Оказывается Исус Христос был еврей. Я узнал об этом недавно на похоронах моего отца, когда прислушался к проповеди священника. Я почувствовал себя преданным.» Надо было прожить больше половины века, считая себя католиком, чтобы сделать такое открытие. У меня просто «челюсть отвисла». Я спросила: «А кем он был по-твоему? Если он стал первым христианином, то до этого он значит таковым не являлся.» Он мне ответил с раздражением: «Вот всё ты со своей логикой. А спроси любого, он тебе скажет то же, что и я.» «Любым» оказалась его племянница, которой её подруга оказывается объяснила разницу между христианами и православными!!!. «Между православными и католиками?» - спросила я. Выяснилось, что нет, что именно так, как она сказала. Была я тут в одной компании интеллектуалов, которые на мои вопросы о католицизме (мне правда было интересно их мнение) ответили мне, что они «картезианцы и агностики». Что то, о чём я говорю, просто чушь, что все мировые беды и проблемы из-за религии.

Ну ладно. Я это опять к тому, что в Москве слесарь-алкоголик дядя Саша, как выясняется во время моих наездов в столицу, просто интеллигентнейший человек.


Странно как закончился "мой очередной труд". Неожиданно. Вроде начинался с Рождества. Вот в этом всё величие моего таланта.


Примечание: Ира - в прошлом биолог, а ныне специалист по народным костюмам, объяснила мне, почему в провансальских яслях персонажи в традиционных местных костюмах, а не в библейских, как было бы логичнее. После революции сантонов запретили. Люди стали изготавливать фигурки своих современников в соответствующем антураже. Постепенно они начали добавлять статуэтки, изображающие Христа, Иосифа и Марию. 

УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ НА КУРОРТЕ

Один мой знакомый сопровождал группу туристов – ударников труда в Испанию. Приехал он измученный и расстроенный. Дело было так. После осмотра достопримечательностей они пошли на пляж. Так как это был его первый подобный опыт, произошло нечто для него неожиданное. Все пятнадцать человек, были это джентельмены восточного происхождения (соответственно, брюнеты), оказались в белых семейных трусах. Когда они вышли из воды, все взгляды были устремлены на них. Джентельмены тоже не привыкли к такому количеству женщин в бикини и по большей части без лифчиков. Поэтому их темперамент, не сдерживаемый плавками, проявился во всей своей мощи. В моде тогда были не плавки, напоминающие трусы волка в «Ну погоди!» с цветочками, а « Hamac de Banane » или « Banana Hammock », иначе говоря. Пришлось им срочно одеться, поскольку к ним уже приближался полицейский, и уйти в недоумении. Мой приятель уговорил их купить плавки. Выбрали они пятнадцать одинаковых, по причине, известной только им самим. На следующий день история повторилась. Наши джентельмены опять были в своих белых трусах. То ли они решили, что белое им больше к лицу, то ли их воодушевил произведённый на публику эффект, то ли в силу привычки или поверья, что белые семейные трусы полезнее для здоровья, судя по их реакции на дам в бикини, вполне оправданное. Тогда мой приятель решился на крайнюю меру. Так как занимали они все соседние номера с балконами, разделёнными перегородкой, он, ночью, с риском для жизни, перелезая с одного балкона на другой (на десятом этаже), спёр все белые трусы, которые были вывешены для просушки. На следующий день он проснулся от воплей. Его подопечные устроили скандал, обвинив персонал в краже. Языками, само собой, джентельмены не владели. Поэтому они выкрикивали обвинения на узбекском языке, примешивая русские выражения (может быть русский подходил для этого больше их родного, или же  учитывая то, что он всё-таки более распространён, и надежды на взаимопонимание больше), и махая такими же сменными  трусами (по выражениям лиц оскорблённого, но сдержанно-вежливого персонала, было видно, что не очень свежими). Из-за того, что в накале страстей наш друг не мог вставить и слова, пришлось ему сбегать за краденным имуществом  и предъявить его застывшей в шоке публике.   

"СОН ПРО НЕ СОН ПРО СОН......" Посвящается Генеле.

Когда снится Ташкент, снятся верхушки тополей, качающихся на ветру. Для того, чтобы зайти в дом, надо было пройти мимо окон. Я вижу в окне гостиной благородное морщинистое лицо прабабушки, когда она заглядывала в него, заслонив стекло рукой от света. Старинные, видавшие и отражавшие виды зеркала пахли её слюной. У неё была привычка вытирать их плевками. Вижу худое заострённое лицо деда, который целовал меня церемонно в лоб и называл «кузичок» - «ягнёнок» и «миленькая». Он приносил странные цветы – петушьи гребешки, бархатные, бордовые, без запаха, какие-то ненатуральные, красивую, вязкую хурму. Позже, однажды попробовав зрелую хурму, я удивилась, насколько вкус отличался от той, что приносил дед. Суетливую бабушку, быстро стучавшую маленькими ножками, которую мы ждали с нетерпением и выхватывали сумки в поисках вкусненького.  Рядом жила двоюродная бабушка. Дяди, тёти и соседи, тогда почти подростки собирались и резались в карты, прыгали на прыгалках, играли в настольный теннис. По утрам и вечерам дворы поливались. (Знаю, я уже писала об этом. Мой блог, что в нём хочу, то и делаю). Соседи выходили с шлангами и вёдрами, поливали и подметали улицу перед воротами. У ближайших соседей этим занимались мужчины. Они носили летом белые, сильно посинённые штаны. Женились на двоюродных братьях и сёстрах из поколения в поколение. Были рослые, красивые и глухонемые. Дядя тогда говорил, что мечта любого мужчины иметь такую красивую и глухонемую жену. Соседа звали Кахрамон. «Како» или просто «Какашка» - в народе. Как-то его мама, которая плохо говорила по русски, гордо рассказала, что в школе про её сына написали даже стихи, которые заканчивались так: «...Дайте мне бумажку, вытереть какашку.»

Было много евреев, приехавших во время войны. Наши соседи утверждали, что они родственники Элины Быстрицкой. В это можно было поверить из-за явного сходства. В доме двоюродной бабушки раздавалась речь с сильным акцентом и грассирующей «р»  из-за стены: «Шурик, ты кушал? Марик, иди курочку кушать!» По утрам и вечерам по улице проходила одна из сестёр Соляр. Была она хороша  классической красотой (не модной сейчас красотой манекенщиц). Точёное лицо, вьющиеся густые каштановые волосы, округлая и тонкая в талии, с ровными и стройными полноватыми ногами. Всегда одна. Так она замуж и не вышла.

Миша Дорфман при получении паспорта за 200 рублей вписал в графу «национальность» - «русский». На следующий день в классе звучало: «Ви слишали новость? Наш Мойша за 200 рублей стал русским. Поздравляем, Мойша!» Злата у доски читала Маяковского: «Я знаю, город будет, Я знаю, саду цвесть....» с таким сильным характерным акцентом, что выглядело это очень комично. Учитель по биологии избегал произносить «р», так как его грассирующая «р» вместе с носом выдавали его национальную принадлежность. Он говорил: «Кровь состоит из лейкоцитов, тромбоцитов и чего?»  Где сейчас все эти люди? По каким концам света их раскидала жизнь? Кажется, у французов нет такого смешения, слияния. Живут все в параллельных мирах. Тоска. Не знакомы им «А зохн вэй», «Кишен тох», «рыба фиш», «лук сеем, лис сасаем, лис сасаем, лук сеем», «лиса каса, собака мяса, халасоо», «дверьни очвори», «оппа, оппа ла бузука...».

Один из братьев Како, они были так похожи, что я их не различала, любил танцевать на свадьбах и других мероприятиях танец узбекского лебедя. То есть ногами он двигал, как любой другой восточный мужчина, а руками, как Павлова в «Умирающем лебеде». Зрелище незабываемое. У него была кроткая, рослая жена, выше его на голову. Она всё его терпела-терпела, а однажды, когда он пришёл с работы и мылся под краном во дворе, спокойно полила ему спину крутым кипятком. После этого он тоже стал добр и кроток. Так они продолжали жить в супружеской идилии.

Вы помните, как наши щёголи  надевали полосатые пижамы, под них белые рубашки с галстуками, шляпы и ботинки? Интересно, в старом городе, благородные дамы по прежнему разгуливают в поролоновых пеньюарах, мужских носках и калошах? Элегантный ансамбль завершали серьги и кольца с огромными драгоценными камнями и золотые зубы.

На мою первую французскую свадьбу маркиз пригласил музыкантов, выходцев из России. Мне показалось странным, что гости и маркиз не были знакомы с сертаки, «Семь сорок», «Аравай вай....». В то же время помните «Семь сорок» в исполнении Луи де Фюнеса?

Идём мы с одной дагестанкой по Марселю, она смотрит на готические здания, римские построения, занесённые в список исторических памятников ЮНЕСКО и говорит: «Какой Марсель серий, некрасивий.  А вот в Махачкала сейчас богатые такие шикарные домины  отгрохали, закачаешься. Даже в нашем посёлке «Кызыл юрте» и то красивее».

Помните одеколон «Шипр» в голубой склянке с пульверизатором? Двоюродный дед им заливался. По выходным он спускался с гор, он был агроном. До глубокой старости он сохранил лёгкую походку. Со спины невозможно было поверить, что это был уже старик. Привычка целыми днями обходить испытательные участки по горам, свежий горный воздух, кумыс и шредерские вина, орехи, миндаль и пр. поддерживали его в великолепной форме. Умер он после долгих лет старческого слабоумия. Мозг деградировал, а тело жило во всю катушку. Уж и не знаешь, что лучше.

 Теперь я понимаю это выражение, что мы как тени, приходим и уходим, оставив смутные воспоминания. А всё казалось таким незыблемым, скучным, вечным. А так быстро прошло. Помню, как прабабушка говорила, что жизнь прошла, как одно мгновение. Мы тогда переглядывались и хихикали.

ГЕРОИ, ДРАКОНЫ И ПРИНЦЕССЫ

Пришла я на урок музыки к пятилетнему Льюису. Вместо приветствия он выкрикивает мне потрясающую новость, у него выпал передний зуб. Скоро у него вырастет новый, большой и острый, которым он перекусает всех плохих. В этот раз он в костюме скелета, надетом поверх его человеческой личины. Он машет саблей и говорит мне: «Я только что отрубил ею все семь голов дракона. Будешь заставлять меня петь, тебе тоже отрублю голову.» Приходится ему смиренно отвечать: «Отрубишь мне голову, поставишь на неё ногу, обопрёшься о саблю и споёшь победную песнь героя. Какую?» Он поёт замечательную песнь, которая льётся прямо из его героической души. Пытаюсь уловить мелодию и подыграть ему на пианино. «Твоя песня так хороша, что у меня ничего не выходит» - говорю я ему обескураженно. «Попробуй ты, это ведь твоя песня, у тебя точно получится. С какой ноты ты начнёшь?» Он смотрит на меня вопросительно. «Посмотри внимательно на клавиатуру. Начнёшь с той, которая тебе улыбнётся.» Так мы переходим к уроку.

Следующий урок с Зейной. В шесть лет она переходит с французского на чистые арабский, английский и португальский. Мать у неё француженка, отец - ливанец, который с ними не живёт, но к нему и арабской бабушке она ездит регулярно. Её отчим англичанин, который поёт ей английские песенки и рассказывает сказки на английском. Они часто ездят в Рио, где она ходит в садик и играет с местными детьми. Отсюда у неё португальский. У неё копна густых вьющихся каштановых волос с золотым отливом, ярко-синие глаза «в папу», как говорит её мать. Она бежит мне навстречу, вспрыгивает на меня, облепляет вечно липкими руками и шепчет на ухо измазанным шоколадом и маминой помадой ртом последние секреты. Охотно занимается музыкой и рассказывает истории о нотах. У каждой ноты своё имя, цвет, запах. Они толстые и худые, высокие и маленькие. Мы разговариваем с её пальчиками, которые имеют право слушаться и нет, прыгать и волочиться, шагать, как солдаты по клавиатуре.

У Оуэна большой дом в состоянии вечного ремонта. За моим стулом у пианино в полу дыра, которую присыпали камнями и поставили большую вазу с цветами. «Это могила моей бывшей учительницы» - сообщает он мне доверительно. «Она кричала, я её туда столкнул, засыпал камнями и водрузил цветы. Маме понравилось, она ведь не знает, что это могила. Ты никому не говори, а то меня посадят в тюрьму.» Я ему отвечаю: «Ну что ж, больше места в могиле нет, так что я могу кричать вволю.» Он согласно кивает головой: «Ладно, ты кричи. Всё равно голос у тебя слабый.»

На уроки к детям я одеваюсь попроще, так как ухожу всегда заляпанная шоколадом, помадой и чёрт его знает чем ещё (лучше не знать чем). Сумки и карманы у меня полны волшебных подарков. Это камни, гвозди, бусинки, палочки, фантики и куча рисунков. На них я обычно с растопыренными пальцами (иногда четырьмя, иногда шестью), торчащими волосами, увенчанными короной и обязательно с пупком. Можно открыть целую галерею моих портретов, правдиво отражающих мою сущность (иногда «сучность», как говорила моя тётя.)

Мадам Видаль 80 лет. Начала она заниматься музыкой недавно, в семьдесят, когда ей сын подарил пианино на день рождения. Живёт она в большом, забитом антиквариатом доме, тёмном, пыльном, покрытом липкой грязью, как и она сама. Окна годами не открывались, вонь. У неё есть и уборщица, и кухарка, и даже дама, которая ежедневно по утрам приходит помогать ей совершать свой туалет. Муж, которого я никогда не видела шаркает и кашляет за стеной. Мадам Видаль ждёт меня с нетерпением, тщательно готовится к урокам и переживает, если ошибается.

Вопрос, кто ученик, а кто учитель?

ЧУШЬ ВСЯКАЯ V

Князь Александр - великий французский художник, скульптор, архитектор и народный умелец, когда я пожаловалась на трудности с меблировкой яйцеобразного замкнутого пространства - моего нового дома, посоветовал покрасить мебель в белый цвет и отпилить все углы. Он добавил галантно, что такой интерьер полностью мне соответствует по цвету и форме ("тоже белая и без углов", как он выразился). Совета его я принять пока не могу, потому что ещё не научилась перемещаться перекатыванием.

Одна из моих бывших свекровей (ей сейчас за семьдесят) попросила меня познакомить её с местным холостым маркизом. "Я стройная блондинка" - сказала она мне, так как (так уж вышло) я её никогда не видела. "А здесь любят раскосых азиаток в теле." - ответила я ей (вот уж что правда, то правда). "Я Насыровна" - нашлась тут же моя экс-мама.


До моего переезда во Францию одна моя знакомая предостерегала меня: "У них там всё совсем по-другому. Подумай, прежде чем ехать. Они там водку, как у нас, не хлещут. Нальют себе виски на самое дондышко и потягивают весь вечер.Тьфу, смотреть противно." 

Особенности восприятия иностранного языка: один джентельмен как-то сказал мне по-русски, что я "щупленькая" и "трогательная". Со вторым определением можно согласиться, но первое вызвало у меня сначала недоумение. Потом я поняла по его жестам, что он образовал эти слова от глаголов "щупать" и "трогать".

А другой джентельмен предостерёг меня: "Сама себя пинаешь". Таким образом он понял выражение "Пеняй на себя".

"Шарманда" в узбекском и персидском языках имеют противоположные значения. В первом случае это "бесстыжий (-ая"), во втором - "стыдливый (-ая")

По персидски "заяц" - "харгуш", то есть "ослинные уши". Соответственно, Ситора перевела так: "Ослы с длинными ушами ели траву с её рук".
"Суд" созвучно узбекскому "сут" - "молоко". Поэтому мой брат в детстве говорил: "Встать, молоко идёт!", по аналогии с выражением "молоко убежало".

ТОРЖЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ ЧЕРЕЗ 20 ЛЕТ. СЧАСТЛИВОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ИСТОРИИ ЩАПИНОЙ РЫБЫ.

Начало в «Приключении тухлой рыбины».

Горячие новости.

Как сообщил мой специальный корреспондент с Марса, вчера Щапа купила рыбу. Дома оказалось, что она тухлая. Щапа её распотрошила, чтобы удостовериться, так ли она тухла внутри, как снаружи. Потом она уложила аккуратно рыбу в один пакетик, а потроха в другой. Даже чешую подобрала. Ура, на Марсе появились целофановые пакеты! Если Вы помните, в предыдущей аналогичной ситуации, она сунула рыбу в ведро. А может вёдра исчезли. Вернулась она на рынок, где её репутация очень сильно закрепилась за последние 20 лет. Продавец выбежал ей навстречу, забрал рыбу и вернул деньги. Думаю, что с компенсацией (забыла спросить корреспондента). Вот, есть справедливость в этом мире. На Марсе во всяком случае. Тому продавцу, когда он был ещё совсем маленький (20 лет назад) бабушка, наверное, рассказала тот страшный случай, который впечатлил его на всю жизнь. При таком оптимистичном раскладе ещё через 20 лет вообще перестанут продавать тухлятину. Или Щапа научится выбирать рыбу. А может это был тот самый продавец, у которого была ностальгия. Увидев Щапу с рыбой, он оросил свои морщины светлыми слезами молодости и поспешил ей навстречу с распростёртыми объятиями. Окружающие сначала просто замерли в ужасе, зажали носы и заткнули уши, но, когда всё так хорошо закончилось, облегчённо вздохнули, перецеловались и выпили марсианское шампанское.

Предлагаю занести эту историю в хрестоматию для коммерсантов

СВЕЧА И ГИРЛЯНДЫ

Марсельцы готовятся к рождеству. Украсили город скудными гирляндами и парой ёлок. Саркози экономит электричество. В прошлом году на рождество вообще выключили фонари и оставили только гирлянды, что подчеркнуло интимность этого семейного праздника.

Попала очередной раз на «ёлку» в садике. В жарко натопленном зале (вообще детские сады здесь топятся до невозможной жары. Это, чтобы потные, задыхающиеся родители не задерживались и не докучали своими расспросами воспитателям) гремела рождественская музыка. Посреди зала под ёлочкой сидел красный, взмыленный Дед Мороз и утирался бородой. Директриса выкрикывала детей по именам, они подходили к Деду Морозу, щёлкал фотограф, вручался подарок.... Конвейер. Сразу с тоской вспомнила наши утренники. Нарядных волнующихся детей и родителей. Нетерпеливый топот детских ног, когда они звали Деда Мороза. Его шутки–прибаутки. Как все плясали вокруг ёлки. Праздник начинался с поготовки к нему. С репетиций, с вырезания снежинок,  склеивания гирлянд, подготовки костюмов, декораций, репетиций и пр. А здесь всё так буднично, по-деловому, бездушно. Помните мрачную свадьбу принцессы Будур с колдуном в "Волшебной лампе Алладина?

Когда отмечали наступление 2000-го года, французы переживали, что русские бросят на них бомбу. Что, якобы наши несовершенные компьютеры дадут сбой и выпустят на них ракеты. Маркиз всё утверждал: "Вот увидишь, так и будет". Я тогда ответила, что что же теперь делать, надо будет хоть повеселиться от души и с чистой совестью. Места-то в усыпальнице уже есть для всех.

В первый год прибывания во Франции Муся пришла из школы и рассказала о том, что её попросили описать, как мы отмечаем Новый Год. Муся описала им очень странный обычай. Так до сих пор и не знаю, почему её рассказ выглядел именно так. Сама она до сих пор уверенна, что так и было. Оказывается, мы собираемся за столом ( пока всё нормально), а ровно в полночь загадываем желание и задуваем свечу. Странно, что дети и учительница, выслушав Мусин рассказ, нисколько не удивились и не задали ни одного вопроса. Зато я её просто ими засыпала. Была ли свеча только у Муси или у каждого участника удивительного заседания? Выяснилось, что только у неё. Почему? А электрический свет горел в комнате? Оказывается, что нет. Даже гирлянды на ёлке погасили для пущей торжественности столь необычного ритуала. А когда она задула свечу, то кто включил свет? То есть, кто пробирался в потёмках к выключателю? А шампанское когда распивали? До свечи или потом в темноте? А как чокались наощупь? В общем Муся разнервничалась, и расспросы пришлось прекратить. Причём, я при этом, судя по её рассказу, присутствовала. 

О СВОЁМ, О ДЕВИЧЬЕМ

Опять переехала. Только в этот раз в пределах того же города, а не на другой край планеты, как обычно. Видимо, перехожу постепенно к осёдлому укладу. Опять столкнулась с особенностями французской архитектуры. Стены и полы неровные. Пришлось изрядно попотеть, чтобы просто расставить мебель. А при прибивании полочек в многочисленные стенные шкафы, плотник, он же виконт, просто весь изошёлся в выразительных, несвойственных его обычному лексикону провансальских оборотах. Он хотел похвастаться своим мастерством, не нанимая профессионала. Комнаты выкрашены в белый цвет с тёплым бежеватым оттенком «по последнему слову дизайна» - так он выразился. Ни одного прямого угла. Даже переход от стены к потолку закруглённый. Ощущение, что находищься в яйце. Если добавить ещё к этому заглушённые монологи виконта и равномерное биение молотка, полное ощущение цыплёнка в яйце, насиживаемом виконтом.

Да, кстати о виконте, вернёмся к курсам французского, которые вела прыщавая «нефилолог».  Активно разрекламированная методика, для введения иностранца в разговорную речь, для ознакомления нас с общеупотребительной лексикой, была посторена на диалогах грузчика с шофёром, а потом этого же господина с домохозяйкой.  Ведение таких бесед, видимо, требовало нечеловеческих усилий этих господ, не привыкших контролировать свой словесный речевой поток. Они так прониклись важностью возложенной на них миссии, что произносили чуждые для них выражения очень замедленно и помногу раз, словно удивляясь и не веря своим ушам. В перерывах они утирали пот и комментировали: "Это наш язык? Вот это да! Лихо я загнул, гы-ы-ы, ё-моё!" Мадам Блашон - заказчица. Судя по диалогу, я так и вижу даму в кружевном пеньюаре, щебечущую по телефону и заливисто смеющуюся серебристым смехом. Когда в дверь звонят, она говорит: "Извините, виконт, тут господа грузчики мне доставили мебель в стиле "ампир", "Людовик 14-ый" уже не в моде, да и надоел он мне порядком." Поворачивается, звонит в колокольчик и кричит: "Жан! Извольте открыть дверь!" (Жан - это её швейцар в смокинге и белых перчатках). Поскольку Жан не отвечает, она со вздохом встаёт сама и спускается по лестнице, элегантно проподняв полу длинного пеньюара. На самом деле, в реальности, это дама, пропахшая рыбой и чесноком, в бигудях и драном, грязном халате, с сигареткой, прилипшей к губе. Думаю, что редактору этих диалогов тоже пришлось изрядно попотеть, заменяя характерную матершину на знаки препинания. Поэтому эти курсы так дорого стоили. Я оценила это позже, когда сама своими собственными ушами услышала, как эти господа выражаются в естественной для них среде и условиях. Домохозяйка, которой они доставляли мебель, жила на Ла Плене – старинный квартал Марселя, обитатели которого (в отличии столь разительном от речи мадам Блашон) разговаривают на очень далёком от нормативного французского языке. Часто там можно услышать, как дамы зазывают клиентов словами: «Возьмите мою мидию. Она свежа, моя мидия!» Когда я спросила маркиза, почему «мидия» в единственном числе, и вроде бы дамы не продают морепродукты, он смутился и покраснел. (Помните, как наша Груша - учительница по биологии, изобразила на доске мидию, чем привела в восторг плохих мальчиков и в смущение примерных девочек?)

Да, каждый уважающий себя составитель учебника французского языка, считает своим долгом строить методику на бесконечных диалогах и рассказах о Жане Мартене и Пьере Дюпоне. Если, подбирая учебник и пролистывая его, Вы не натолкнётесь на упоминание об этих занудных господах, требуйте немедленной компенсации за попытку превратить Вас в объект лингвистического мошенничества. Из урока в урок Жан Мартен и Пьер Дюпон будут доводить Вас до крайнего нервного истощения своими рассказами о себе во всех банальных и скучных подробностях. Сначала они будут долго и церемонно представляться: как их зовут, сколько им лет, кто они по профессии, где они живут. Потом они представят Вам таких же зауряднейших членов своих семей вплоть до собак и кошек. Расскажут о своём рабочем дне, начиная с самого утра. Как они умывались, как завтракали, как одевались, как шли на работу, как работали, ... и так до ночи. Словно этого не достаточно, они ещё рассажут о своём пошлом досуге – футбол, рыбалка, садоводство. Всё бы ничего, но Вы тоже должны прямо вывернуть себя наизнанку в предложенных составителями упражнениях. Да ещё Вас будут всё переспрашивать и сомневаться : «А правда ли? А действительно ли? А как? А зачем?» Где-то посередине учебника уже пойдёт в ход нереальщина: «Если бы да кабы». Преподаватели, люди явно садистского склада с комплексом неполноценности, будут с радостью изголяться над Вами, поучая с умным и гордым видом и самоутверждаясь за Ваш счёт (банковский в том числе). В общем всё сводится к тому, «чтобы решить Вашу проблему невладения французским (или каким другим) языком». То есть либо Вы откажетесь вообще, признав, что «Таития, Таития, нас и тут хорошо кормят.», либо сочтёте через некоторое время, что Вы уже всё выучили и можете с чувством глубокого удовлетворения от приложенных усилий вступать в прямой контакт с носителем языка, которое (это я про чувство удовлетворения) переродится в чувство глубочайшего уныния с первых же секунд сего процесса (это я про контакт с носителем).

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ ДРАМЫ

По просьбе гениальнейшего американского фотографа и публициста Пелагеи продолжаю развитие сей остросюжетной драмы. 
Шли мы с Мусечкой по Марсельской улице и беседовали по-русски. Тут нам навстречу Муза Ивановна Бороновская. Маленькая, худенькая старушка, похожая на сиротку из Освенцима. Стриженная почти наголо, такая послетифозная щетинка, покрашенная в фиолетовый цвет, ботиночки на шнуровке и серое пальтецо. Словом, типичная престарелая француженка, которая сбалансированно питается. И говорит она по-русски: «Вы филолог?». Я ей отвечаю с достоинством: «И Вы тоже?» (Из серии «рыбак рыбака ....») Пригласила она нас к себе, по нашему русскому обычаю, на чашку чая. (Когда в начале моей французской блистательной карьеры я по привычке предлагала гостям чай, маркиз возмущённо говорил: «Кто пьёт чай в такое время?», если это было не в четыре часа после полудня. То есть у них, у французов, не «файф о’клок», а «гутé» и в четыре. Правильно, временная разница у нас с англичанами – час. Не знаю, правда, в какую сторону.) Ну вот, пришли мы к Музе Ивановне в гости. У неё, как и полагается, везде матрёшки, хохлома, самовар и пр. Она из Питера (не из Ленинграда, подчёркиваю. Ошибка смерти подобна, раз уж речь зашла о Музе Ивановне.). Приобщила она меня к таинствам и красотам французской грамматики, лексики, фразеологии, идиоматики, синтаксиса, пунктуации, стилистики, орфографии, семантики и парадигматической синтагмы. Пришла она к нам тоже в гости, попить чая во внеурочный у французов час (ох уж эти сумасбродные, неисправимые русские!). Как сказал один поэт: "Меня Муза посетила". Меня и того хлеще, посетила Муза Ивановна. Чича тогда резво ползал на прямых ногах и уже ходил, цепляясь за стены. А Муза Ивановна, как логическое дополнение портрета, типичная старая дева. Положила она свой ридикюльчик на стул. Чича подполз, встал, опираясь на стул (как Жан Поль из одноимённого рассказа) и сбросил сумочку на пол. «Ах, это твой стульчик. Извини, я не знала, не хотела тебя обидеть, как неловко получилось, что же ты не сказал...» Чича под её причитания сначала положил лицо на сиденье, потом подтянул на него свой живот, потом одно колено, за ним другое и, наконец, сел. Но не надолго. Передохнул, встал на этом стуле, опёрся о стол и начал рассматривать угощение. Муза Ивановна принесла имбирных пряничков. «Тут в одном магазинчике я их нашла» - сказала она. «Ну совсем не отличишь от тех, что продавали до войны в булошной на Крещатике» -  верещала она. Чича взял пряник, поднёс его ко рту и воскликнул в экстазе, закатив глаза и качая головой: «Ах-х-х, ням-ням». (Я уже описывала эту его манеру, которую он перенял у меня, когда я его кормила.) Он откусил кусочек, весь сморщился, передёрнулся и смачно выплюнул его. «Ой, не понравился пряничек! Ты уж извини, не знала я. Надо было печенье купить.» - виновато запричитала Муза Ивановна. Чича слез со стула и гордо уполз попой кверху.

Поскольку мы с Чичей разговаривали на трёх языках одновременно, он, видимо, долго не мог выбрать и вообще молчал. Только ахал при виде пищи и презрительно хмыкал во всех других случаях.

У меня был двухлетний ученик - Пьер, с которым я «занималась русским». Его мама преподавала экономику и решила статистически, что двух- и трёхъязычные с рождения ученики умнее других. (Да, я с ней согласна. Посмотрите вот на меня.) В течение часа мы с Пьером "работали", потом мы с его мамой пили чай (Просто возмутительно, даже не в четыре часа), а Чича и её сын, они ровесники, играли. Однажды во время таких чаепитий, эта достойная мать говорит мне с гордостью: «Я тоже учу с Пьером русский. «Солнце» по русски «офтоб», «небо» - «осмон» и т.д. Это мне Пьер сказал.» Я ей тогда ответила, что она должна платить Чиче отдельно за уроки узбекского.

КАК Я УЧИЛА ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК

В одном из моих более ранних гениальных произведений я уже рассказала немного об этом важном процессе, в котором участвовала Лора. Позже я попала в прославленное заведение « Alliance Française » (весьма дорогое удовольствие). Нас собрали в количестве 25-ти человек разных возрастов, цветов кожи, уровня образования и пр. (Когда мы проходили педагогику, нам объясняли, что научно доказано, что в языковых группах должно быть не более 12-ти человек). Мы должны были представиться, кто как мог при помощи других языков, мычания, мимики и жестов, даже картинок на доске, словом, как игра в шарады, но без отгадок. Учительница – прыщавая девица пыталась расшифровать наши сообщения на французском языке. Насколько это было далеко или близко к истине, неизвестно. Все были довольны. Каждый воображал себе, что хотел, в меру своей испорченности. Я сказала просто и со свойственной мне скромностью, что я филолог. Интересно, что у нас обычно преподаватели языков с высшим филологическим образованием. На романо-германском факультете латынь и греческий дисциплины обязательные. Здесь же учительница так и не поняла, хотя слово это греческого происхождения, а во французском много греческих заимствований. Потом мы начали до одури делать упражнения. Давалась модель, и мы её отрабатывали. Кто-то справлялся с этим довольно быстро, кто-то застревал часами, а остальные зевали и отвлекались. Когда я дома показала маркизу, чем мы занимались, он возмутился, сказав, что, если я буду так выражаться на практике, в лучшем случае меня побьют.  

Потерпев ещё пару недель эту пытку, я сменила курсы. Там было ещё больше учащихся. Примечательно, что большинство были французы. Меня поразило количество людей, не владеющих своим собственным языком. Была там и молодёжь и пенсионеры. Преподавательница была дородная дама, которая громко с угрожающим видом кричала. Когда она вызвала меня к доске, и я начала писать под её диктовку, она удивлённо сказала: «Надо же, Вы умеете писать». Я добавила гордо, что я даже читать умею. Первый наш урок (как Вы поняли, что кроме меня никто ни читать ни писать не умел) посвящался построению сложноподчинённых предложений в будущем времени. Замечательная методика. 

В перерыве все засуетились. У них там была кухня. Все побежали туда, приготовили ей кофе «как она любит» и стали вынимать из кулёчков угощения, которые ей подобострастно подавали. Она с громким чавканьем ела и критиковала: «Да, эти пирожные у Вас сегодня не так хороши, как в прошлый раз. В салатик надо класть побольше чесночку. Кофе остыл, приготовьте мне другой». Все умилённо смотрели, как она ест и переживали, если ей не нравилось. Когда через два часа урок продолжился, я осмелилась задать вопрос. «Так красивше» - объяснила она доходчиво. Так я продолжала безуспешно мыкаться по разным курсам, которые мало чем отличались от вышеописанных. От этой пытки меня спасли надвигающиеся роды.

ОПЯТЬ О КУЛИНАРИИ

Здесь регулярно показывают передачу «Почти совершенный ужин». Собираются шесть человек и приглашают друг друга по очереди на ужин. Потом каждый ставит 3 оценки другим: за художественное оформление помещения и стола, за атмосферу и за качество еды. Тот, кто наберёт больше баллов, получает тысячу евро.

Съёмки начинаются с меню. Показывают, как это меню оформленно, и что в него входит. Потом перемещаются к хозяевам мероприятия. Сопровождают их во время покупки ингридиентов и приготовления к вечеру. Тут уже народ подтягивается. Начинается с апперитива, потом какое-нибудь развлечение в виде игры, танцев, шарад и пр, потом само принятие пищи, потом обсуждение и оценки.

Ужины бывают разной тематики. Национальные, региональные, профессиональные, даже цветовые (например, «Красное и розовое»).

Национальный - нетрудно представить себе. Обстановка в комнате, скажем, в арабском стиле «Тысяча и одна ночь». Хозяйка с голым животом, вся увешена позолоченными побрякушками. Основные цвета – яркий оранжевый, красный и жёлтый. Гостям предлагаются тоже костюмы. В развлекательную программу входит танец живота.

Региональный – если это бретонцы, то у них всё морское. На столе художественно разбросаны ракушки и галька, посреди стола корабль, кругом развешена рыба, крабы ползают, а под потолком подвешена рыболовная сеть. Хозяин с бородой, окаймляющей здоровую красную рожу, в тельняшке, берете с помпоном и с трубкой в зубах. В виде развлечения его грубые шутки, которые он выкрикивает сиплым голосом и сам же хохочет, хлопая свою жену по попе. У его жены на голове высоченное кружевное накрахмаленное сооружение с  вавилонскую башню. Костюм дополняет  белый фартук и сабо. На столе грубый ломоть хлеба, сервировка деревянная, вилки с двумя зубцами. В качестве еды будет предложена всякая морская живность.

- если это провансальцы. Маленькие и коротконогие, черты лиц мелкие, сбалансированные здоровенными грушевидными носами. Костюм почти как у бретонцев, только нет сабо и чепец не такой устрашающей величины. На шее красный платочек. Блюда описаны в моей книжке. В паузе между блюдами она играет на свирели, он стучит в барабан и оба прыгают в танце. Комната и стол набиты лавандой, фарфоровыми цикадами, бутылками с пастисом, развешен чеснок.

Особенно мне запомнилась молекулярная (новомодное веяние) кухня. Еда подаётся в колбочках, мензурках и пипетках в молекулярном виде, то есть в виде разноцветных шариков. Стол и комната украшены моделями молекул, на стене висит большая таблица Менделеева. Нашей Кларе Ивановне это бы очень пришлось по вкусу. Мясо подаётся в виде коричневых шариков, которые затягивают в пипетки и выжимают в рот. Салат, соответственно, зелёные шарики.

А вот ужин у любителя сельского хозяйства.  Всё помещение завалено сеном (не хватает навоза), везде разгуливают куры, даже козу привязали по такому случаю, вилы прислонены к стене, на которой висят сёдла. Гости – городские жители, как, впрочем, и хозяева, всё шарахаются от этих кур и сторонятся козы.

Вот пара утончённых любителей классики. Тут всё просто. На столе хрусталь, фарфор и свечи. Еды с гулькин нос в центре тарелки лиможского сервиза. Чопорная хозяйка поёт арии дурным голосом.

Похоронный агент здорово отличился. Вместо стола у него был перевёрнутый гроб. По углам комнаты расставлены ещё гробы. Музыка органная. Хозяин упоённо рассказывал, как они готовят клиентов, промывая им внутренности и вычищая потроха для лучшей сохранности и презентабельности объекта. Стол был сервирован профессиональными инструментами. Предлагался специальный макияж и примерка гробов. Любопытные гости хотели узнать, как оставить последнее выгодное впечатление о себе, как поэффектнее преподнести себя напоследок.

Хирургическая медсестра искусно сервировала стол шприцами, клизмами, скальпелями и зажимами, подробно объяснив предназначение каждого инструмента.

Сейчас модно подвешивать блюда в прозрачных шарах. Ходишь себе под этими шарами и то один сорвёшь, то другой. Сплошная поэзия.

В звёздочных ресторанах Мишлена еду (просто кощунственно называть так эти шедевры кулинарного искусства и искусства вообще) подают в чёрных квадратных тарелках. Пюре, например, или там овощи, выложат в центре в виде ровного кружочка, в который воткнут лепестки мяса и увенчают настоящим съедобным, но невкусным, по мнению свидетелей, цветком. По краям тарелки остаётся ещё очень много места, куда нальют причудливый узор из соуса и эффектно присыпят всё это специями. Стоить это будет как минимум триста евро.


После всего этого так приятно вульгарно навалить себе жаренной картошки с котлеткой в жалкую тарелочку с голубой каёмочкой и помести с солёным огурчиком.

О БАРОНАХ И ПРОЧИХ

Опять мы были на море с бароном. Люди уже кутались в куртки и смотрели не только на нас, а ещё на трёх купальщиков - рыболовов, в этот раз настоящих русских. Узнать их можно было за версту по опухшим будкам со свинячими глазками, носами картофельной формы, щетиной коротко остриженных волос на складчатых затылках, громадными животами над белыми трусами вместо плавок, по ящикам банок с пивом и бутылками водки, по горам уже пустых банок и бутылок вокруг. 

Почему я была в такой холодной воде, понятно, «русская». А вот почему барон туда полез, это отдельная история. Родом он из Эльзаса. Это на границе с Германией.  Население там немецко-французское, переходной национальности. То есть и язык, и обычаи, и кухня, и внешность обитателей  имеют сильный немецкий акцент. Я это утверждаю из Франции. Если бы я находилась в Германии, я бы написала, что немцы  там под французским влиянием. Ещё их называют « malgré nous » - «против нашей воли» потому, что во время второй мировой войны они считались немцами и отказ их воевать на стороне немцев рассматривался как дезертирство, наказуемое расстрелом. Тогда бедные эльзасцы, когда их свои же французы брали в плен, бормотали, что «вопреки нашей воле». Только сейчас официально в прессе и школах начали говорить о том, что Франция в начале войны была на стороне Германии. Когда наши стали побеждать, французы тоже сменили лагерь. Раньше учителя истории делали ударение на движение сопротивления.

Папа барона прятался, но в 43-ем его всё-таки забрали на фронт. Он попал в плен, и его отправили в Тамбов. Там он пережил «страшные сибирские морозы» и голод, когда приходилось питаться даже своими экскрементами. Впрочем, это пошло ему на пользу. Дожил он почти до ста лет на пятом этаже без лифта и до конца своих дней резво бегал по городу на побегушках у внуков и правнуков. Поэтому барон был воспитан в русском, спартанском духе. С детства купался в ледяной воде, ел чёрный хлеб и селёдку, был знаком с русским матом.

Сами французы говорят, что составление анонимок и доносов это их «национальный спорт». Так они быстро сдали евреев немцам, хотя были и те единицы, которые евреев укрывали. Недавно в одном маленьком городке был скандал. Умер старый почтальон. В его подвале нашли мешки с доносами одних жителей городка на других, которые он не доставил по назначению. Каково же было внукам и правнукам соседей узнать, чем занимались их предки. 
После войны французы, сами же предатели, ополчились на девушек за их «пособничество» фашистам. Причём тогда наказывали всех девушек без разбора, особенно красивых.  Их обривали налысо, возили по городу с табличками на груди и забрасывали грязью. Занимались этим с тем же рвением, с каким незадолго до этого выволакивали евреев из их домов.

Впрочем, несправедливо обвинять во всём этом только французов. Вышеописанные события могли происходить где угодно. Такова человеческая натура.

О БРЕННОСТИ БЫТИЯ И ЗАГАДОЧНОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ ДУШЕ

Во вторник французы праздновали день «Всех святых», то есть мёртвых, хотя для того, чтобы быть святым не обязательно умирать, достаточно прожить с Мусечкой один день в одном доме, я уже не говорю о моих бывших и сегодняшних  мужьях. Поскольку астры и хризантемы, которые я так люблю,  расцветают в этот сезон, они считаются цветами мёртвых, и живой мне во Франции так и не придётся насладиться их присутствием в вазе дома. Праздник был во вторник, значит  беспечные французы начали отмечать его уже с пятницы и до среды включительно. Работали в эти дни только арабы, негры и русские (те из них, кому посчастливилось найти работу). 

В мафиозном Марселе есть по крайней мере четыре мафии: сицилийская - в половине населения течёт эта жаркая, с большой примесью мавританской, кровь. Если Вы назовёте их итальянцами, они Вас прирежут, ну, может, просто обругают или поправят вежливо, но рисковать всё равно не стоит, корсиканская (я между ними особой разницы не вижу, но об этом тссс) – это такие большии мафии. Есть маленькие, поскромнее. Это армянская – они всё устраивают демонстрации против турецкой резни в пятнадцатом. Событие, конечно в высшей степени печальное и драматичное. Если и все остальные воодушевятся примером армян, то только и будут проводить демонстрации. Русские, например, предъявят претензии Монголии и Татарстану, пол-Европы – маврам и почти весь мир – Германии, страшно даже себе представить, что тогда начнётся. Есть совсем маленькая мафия «черноногих» - « pieds noirs » .  Это французы, которые колонизировали Магреб и после объявления независимости последних, вынужденны были вернуться во Францию. Арабы придумали такое название из-за чёрных сапог, которые носили французские солдаты. Есть ещё китайцы и вьетнамцы. Они тихо улыбаются, кланяются и пашут, как муравьи. Уже второе поколение продолжает говорить  на французском, понятном только им. Живут они закрытой общиной. Любопытным французам хотелось бы знать о них побольше. Особенно азиатские женщины для европейцев окутаны ореолом утончённой и высококультурной таинственности. Поэтому они обычно засыпают меня вопросами об их образе жизни. Чаще всего они задают мне вопрос: «Правда ли, что китаянки столь искусны в любви?» Я на это честно отвечаю: «Не знаю, никогда не занималась любовью с китаянками.», чем разочаровываю их до глубины их французской души. Все эти группировки поддерживают друг друга. В медицине и юриспруденции корсиканцы, в полиции сицилийцы, в ресторанном и мелколавочном деле – арабы и китайцы. Чёрные африканцы тоже там взаимовыгодно кучкуются. Есть тут и русские – просто эмигранты и новорусские. Просто эмигранты жрут водку и дерутся между собой. Новорусские делают то же самое во дворцах и всё потихоньку скупают, включая самих французов.

Вот, начала я буквально «за упокой», вернёмся туда же. День памяти в Марселе. Мёртвых здесь очень чтят. Особенно сицилийцы. Дома их набиты портретами покойников. У маркиза (он на половину сицилиец) в одном только зале было 15 больших портретов его покойной жены во всех ракурсах и ситуациях. У его брата и того похлеще, так как у него ещё и жена была чистокровная сицилийка. Там просто галерея всяких пра-пра-пра.... . А представляете себе, что творится на кладбище. Да, стоило для этого умереть.

Когда я попала первый раз на похороны и на кладбище (я упоминала об этом - см. один из моих ранних шедевров), я первый раз задумалась о странном обычае тщательно заколачивать крышку гроба. Словно обзумевшие от горя потери и расставания потомки боятся, что покойник восстанет до раздела наследства. Потом гроб замуровывают в стене. Маркиз воспользовался случаем и повёл меня к их родовой усыпальнице. По дороге он рассказал мне душераздирающую историю о том, как его покойная жена поссорилась с его родителями, и они лишили её места на кладбище. Покойница так и не пришла в себя после этого несправедливого решения до самой своей смерти. Поэтому ещё при её жизни пришлось её утешить, купив за бешенные деньги уютное местечко, где она и почивает, окружённая своими большими портретами, цветами в хрустальных вазах, за огромной мраморной плитой («мрамор очень редкой породы»), на которой маркиз велел выгравировать длиннющую эпитафию на много томов, если перенести её на бумагу.

Он сказал, что меня ждёт та же участь, и спросил, хочу ли я быть рядом с его бывшей, или его родителями, воспользовавшись тем, что мне уже не удастся поругаться с ними, доведя их до этой страшной и крайней меры отлучения от усыпальницы. Как я поняла, он ждал, что я завизжу от восторга, брошусь к нему на шею, суча ногами  (как говорил Эльёр), буду целовать руки и благодарить за такую великую честь. Он добавил к тому же, что придётся переложить усохшие останки в гробы поменьше, чтобы высвободить место для меня и наших детей. Я его возмутила своей просьбой просто сжечь мои останки и развеять их по ветру.

С таким же ожидающим восторга и благодарности выражением, маркиз как-то торжественно объявил Мусе, что удочерит её. То есть она будет носить его аристократическое имя и получит свою равную часть наследства. Восьмилетняя Муся посмотрела ему в глаза снизу вверх и сказала: «Спасибо. Знаешь ли, мой папа был очень умный, утончённый, культурный и образованный человек. Предпочитаю продолжать носить его имя.»

ИЗ ДОРОЖНЫХ ЗАМЕТОК ВЕЧНОГО СТРАННИКА

В те стародавние времена, когда вода была мокрее, масло жирнее, воздух воздушнее, мы с папой готовились к отправлению в аэропорт. Пару дней мы подъедали всё съестное, так как квартира после нашего отъезда должна была пустовать много месяцев. Рейс был вечерний. Паковкой багажа по традиции занимался мой папа. Я должна была в течение нескольких последних дней сваливать все вещи, которые мы должны были взять с нами, на ковёр гостиной. 

Утром дня х папа разделся до трусов и, сопя и обливаясь потом, чародействовал. Благодаря его манипуляциям, громадная гора шмоток была плотно забита в чемоданы и коробки, которые он заклеил скотчем (да-да, включая и чемоданы), перевязал верёвкой, и гордо любовался, ожидая от меня заслуженных аплодисментов. Итак, до выхода из дома оставалось полчаса. 

Вдруг раздаётся звонок в дверь. Папа, человек восточный, не просто открывает дверь нашему родственнику, а ещё и пускает его в дом, и просит меня приготовить чай. Когда я, по-детски непосредственно заявляю, что, вот, дескать, ждём такси, самолёт через час, торопимся мы..., папа обжигает меня взглядом, сопровождаемым зверской мимикой. Приходится бежать в магазин и накрывать на стол. 

Гость усаживается и говорит: «Так неудобно вас беспокоить, я на минутку, попрощаться.» Они заводят долгую восточную философскую беседу о погоде, политике, женщинах, машинах и футболе. 

Я иду в спальню переодеваться. Когда я лёжа натянула джинсы, также лёжа застегнула молнию и попыталась встать, молния разошлась посередине. Значит джинсы невозможно расстегнуть и снять. Пришлось позвать папу. Он резким движением руки просто порвал джинсы. Зато я смогла их снять. Вся моя одежда была уже более чем тщательно запакована (см.выше). Папа наотрез отказался вскрыть ящик, в котором были другие джинсы. Напоминаю, что в гостиной за столом сидит гость и уходить не собирается, а папа, скорее умрёт, чем намекнёт гостю на дверь. Папа сунул мне мамину элегантную австрийскую юбку из «Берёзки» (помните такое заведение? Тем, кто не в курсе, поясняю, что для нас тогда это было равнозначно «Шанели» или «Кардену»). На мне розовая майка, розовые кроссовки, белые носочки и длинная, безупречного покроя, юбка. Когда я стала протестовать, папа (обычно довольно сдержанный джентельмен) затопал ногами и зашипел, брызгая слюной для моего устрашения. 

Когда он вышел, мгновенно сменив грозное выражение на лице на светскую улыбку, я всё-таки вытащила джинсы. В аэропорт мы еле еле успели. У папы рейс был раньше моего. Так получилось, других билетов не было. Тележек тогда тоже не было. Может они и были, но мы всё тащили сами. Папа благополучно загрузился на свой самолёт, а я осталась с большим чемоданом и четырьмя большими коробками. Мой самолёт был следующий, и моя погрузка должна быть с того же зала. Тут вдруг объявляют по громкоговорителю, что для моего рейса надо сменить зал. То есть пересечь весь аэропорт. Я стала перетаскивать весь багаж. Брала часть и перетаскивала на два шага, возвращалась за оставшимся и перетаскивала немного дальше. Даже при этом две коробки я подтаскивала в руках, а две другие толкала ногами. За моими действиями наблюдали лица восточной национальности, пожирая страстными взорами: «Какой красивий девичкя...». (У моего бывшего маркиза такой же акцент. Теперь я знаю, чем он меня взял.) При других обстоятельствах я бы прошла мимо, гордо задрав нос. Здесь же мне было не до роскоши. Я улыбнулась им самой лучезарной улыбкой. Они сразу же подбежали, взяли мои шмотки, меня под белы рученьки, и доставили в нужный зал. Там они помогли мне сдать груз, усадили меня и принесли лимонада. Я пригласила их в гости, дав им выдуманные координаты.

БАБА ЯГА - АГЕНТ ПО НЕДВИЖИМОСТИ

"Пошли дальше, Додя. Видишь эту измождённую даму с ключами. Это я когда-то. Работала я и риелтором (это как в "Гавриллиаде" - «Служил Гаврила хлебопёком»). Набегавшись, как собака, и пометив свою территорию рекламными проспектами, я взяла ключи от одной из квартир и пошла её готовить к посещению клиентов. Во Франции квартиры не пронумерованы, как у нас. На дверях таблички с именами. Когда люди продают квартиры, часто фамилия на табличке не совпадает с фамилией владельца. К тому же всегда замки и ключи плохо отлажены. В сотый раз спросив у коллеги, с которым подписывали мандат на квартиру, точный адрес, этаж и расположение последней, я отправилась туда. Вроде всё нашла с первого раза. Вынула ключ и стала пихать его в замок. Дверь долго не открывалась. Было дело летом, в послеобеденную жару. Вдруг дверь распахивается, а в ней мужик в трусах с ножом...

Часто клиенты, после осмотра десятка квартир, говорят, как Агафья Тихоновна из «Женитьбы» Гоголя: «А вот бы эту квартиру и в тот район, где была предыдущая, да по цене первой...» или так: «Вот бы эта квартира была с балконом, как та, которую мы смотрели вчера, а кухня бы у неё была как в той, которая была третьего дня...»


"Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась." 

МЕНТЫ, НЕМАРКИЗЫ И КАПУСТА (ПРОДОЛЖЕНИЕ ДОДИНЫХ ПОХОЖДЕНИЙ)

Случайно встретивши мента 

не понимая языка,

он подружился с ним,

как им двоим общаться,

ну что тут заикаться,

ведь после первака,

поймешь ты даже дурака...

ЖАН

Здесь Додя увидел здоровенного, толстенного милиционера у плиты. Он в своей униформе, в фартуке (прям как франмасон из «Гордых корсиканцев») варит еду и со страхом оглядывается на свою жену, которая с удивлённым видом сидит за столом. Дом у него набит оружием и каучуковыми дубинками. Любимейшее его развлечение уютными зимними вечерами у камина, это стрелять по тараканам из ружья, заряжённого рисом. Летними прохладными вечерами он ставит своих собственных деток к забору с яблоком на голове, попивает пивко с такими же интеллектуалами и стреляет в яблоко (отсюда выражение  - «попал в яблочко»). Да, я отвлеклась, как всегда. Жена у нашего героя психиатр, что, наверное, и связывает её с супругом прочными семейными узами. Как-то у неё под глазом появляется синяк, который она объясняет «неудачным падением с лестницы». Когда она выходит на кухню, я говорю её мужу: «Напрасно ты так погорячился, любезнейший. Видел, каких психов она усмиряет?» А он мне в ответ: «Я не гипнабельный, наукой доказано.» А я ему тихо так в ответ: «Причём тут гипноз? Положит она тебе в еду усмирительного, сам себя забудешь.» На следующий день его жена мне звонит и удивлённо рассказывает, что муж её сам готовит, сам накладывает еду себе в тарелку и быстро, оглядываясь, поедает. Даже чай сам себе заваривает, пиво пить перестал. Спит в отдельной комнате, предварительно запершись. Такой вот хеппи энд. А через пару лет был окончательный хеппи энд, когда его сынок вырос (тоже интеллектуал, в папашу) и дубинку из угла вытащил.

В машину моего бывшего немаркиза сзади въехала другая машина, в которой сидел папаша с двумя сыновьями. Они подошли к моему бывшему, забрали его водительские права и потребовали возместить ущерб. Это со слов Моего Самого Первого Незабвенного. Он в трясучке пришёл к дружку, вышеописанному благородному джентельмену в униформе и фартуке, и попросил совета. Тот придумал замечательно ловкий ход. Мой бывший должен был прийти на место встречи, вызвать трёх героев - победителей на драку, получить слегка и завалиться на землю. Наш интеллектуал тут и выезжает со своей интеллигентной будкой из-за кустов в униформе. Те трое носили еврейскую фамилию и собирались, соответственно, в Америку (событие разворачивается в начале девяностых). С властями им связываться не хочется. Здесь самое время потребовать у них и права Моего Незабвенного и, по той же оказии, «пять, нет – десять тысяч» зелёненьких. Так они и сделали. Я об этом ничего не знала. Сижу себе дома, тут наш мент вносит Моего на руках в дом, вызывает своего дружка из скорой, и они стряпают «жестокое избиение с сотрясением мозга». Через пару дней  мент, потирая руки, посылает Моего Незабвеннейшего за деньгами. Конец истории удивителен, так как Мой Первый приходит ни с чем и говорит: «Они так просили прощения, что я их отпустил с богом». Ты, Додя, теперь и думай: то ли Мой Самый так глуп, то ли так умён, что не захотел делиться. А что думаете Вы, читатель?

ОСЕНЬ

Над Киевом сгустились тучи,

окутал Киев смог,

похож на Лондон, больше Киев стал,

уже который день льёт дождь,

так мокро, холодно и сыро.

Люблю я больше осень без дождей,

и солнышко чтоб чуточку светило,

тогда я наслаждаюсь теплом последних дней.

В такую же погоду как зомби ходим мы,

эмоций ноль и каменные лица.

Весною больше дождь уместен,

он будит нас от зимней спячки,

смывает все признаки зимы,

а летний дождь нас освежает,

от жажды умереть нам не дает.

Чтоб не было упадка сил,

в дождливую погоду,

включите вы фантазию свою,

представьте, этот дождик,

художник от природы,

нам солнышко рисует он!

Жан

Пляжи опустели. Море чистое и холодное. Несколько человек, которые прогуливаются, кутаясь в кофты, смотрят с удивлением на меня и моего приятеля. «Да это русские»,- говорят они и равнодушно отворачиваются. Мы быстро разделись и, посиневшие, заходим в воду. Ноги сразу сводит судорогой. Дрожа, медленно погружаюсь в обжигающий холод, потом набираюсь духа и быстро, судорожно плыву. Всё тело покалывает. Теперь можно расслабиться и отдаться волнам. Вода изумрудного цвета, прозрачная. Ясно виден рельеф дна. Если лечь лицом вниз и не двигаться, чтобы не вспугнуть рыб, можно за ними наблюдать. Мелкие, серые, усатые и полосатые рыбки («poisson-chat » - «рыба – кошка») возятся стайками на самом дне. Зарываются усиками в песок, взбаламучивая его и виляя хвостиками. Медленно проплывают большие чёрные рыбины. Волны кажутся тяжёлыми и маслянистыми. В них отражается закатное небо фантастических цветов, от красного, оранжевого до фиолетового и пурпурно-золотистые горы.

По утрам смотрю в окно на прохожих, чтобы определиться, какая температура, как одеться. В такое время года кто-то уже в куртках, а кто-то до сих пор в летних майках.

Начался период забастовок. Бастуют учителя. Значит на улицах полно детей и студентов. Скоро будут бастовать водители транспорта. Будут толпы людей в спортивной одежде, кроссовках с рюкзаками. Будут бастовать и уборщики мусора. Улицы наполнятся зловонием, кучами мусора, зелёными мухами и почти ручными крысами. У мусорщиков (профессия – мечта среднего марсельца) зарплата как у профессоров, масса привелегий, а рабочий день около двух часов по утрам, всё равно бастуют. Для этой работы надо быть чистокровным французом. Арабов, негров и китайцев в мусорщики не берут. Мой бывший маркиз как-то сказал, показывая на соседа: «Будь с ним особенно вежлива. Влиятельный человек – начальник большой марсельской свалки». Социализм у них тут. Врачу за один визит платят 25 евро, слесарю – 60, если ещё уговоришь. Судьи зарабатывают как мусорщики, а пашут целыми днями и не бастуют. Интересно, что бастуют даже адвокаты. Мой адвокат как-то сказала мне: "Если я готовлюсь основательно, дело проигрываю. Не готовлюсь вообще, выигрываю." Я ей ответила, что это как у врача. Непонятно, то ли больной сам умер, то ли по вине врача. 

ДОДЯ ПУТЕШЕСТВУЕТ ВО ВРЕМЕНИ

«Додя, - сказала Баба Яга, - а знаешь ли ты, что мы ведь можем отправиться и в будущее. Вот ты, наверное смотришь новомодные фильмы, где герои телепаются из одного времени в другое. Я, по правде говоря, путаюсь страшно. То герой в прошлом, потом он в будущем, где меняет ход прошлого, потом вроде в настоящем, где что-то не так, как ему бы хотелось. Он без колебаний отправляется в будущее, где встречается с собой из прошлого или позапрошлого. Подставляет сам себе ножку, ворует у себя что-то там. Потом в будущем возвращает себе же самому, гонится за собой и прочее. В общем виртуально-временная мастурбация.

Поскольку сюжет этот так популярен, вот тебе ещё одна правдивая картинка. Видишь Марь Ванну? Это в последней четверти  двадцатого века. Она рассказывает детям, что в двухтысячном году, мы будем вместо машин летать на каких-то аппаратах. Вот теперь мы тоже перенесёмся в утопическое будущее Марь Ванны с второклассниками.  Мы тогда сразу представили себе восемь тридцать утра. Неба не видно из-за обилия летательных сооружений. Что-то крупное и тяжёлое проносится со свистом в окне, земля сотрясается. Дети в классе замерли. Это Марь Ванна спустилась на волшебном сверхпрочном нейлоновом парашуте (обычный бы её веса не выдержал). А кругом коммунизм... Никто не работает, все творят. «От каждого по способностям, каждому по потребностям», «денег больше нет»...

Видишь, Додя, Марь Ванна была по большей части права. Накаркала, Марь Ванна.

А вот, Додя, умный дядя в очках, свитере, с бородой и обсыпанный перхотью. Этот дядя из журнала «Наука и жизнь», который любит читать Марь Ванна. С ними вместе и перенесёмся в более отдалённое будущее. В развитом коммунизме люди есть не будут. То есть перестанут тратить драгоценное время на производство, приготовление, поглощение и переваривание пищи и выброс отходов с загрязнением окружающей среды. Будут они получать всё необходимое прямо в кровь посредством инъекций. Отпадёт проблема ожирения и дистрофии с сопутствующими болезнями, атрофируются органы пищеварения. До укольчика будут все анализировать состав крови и определять до миллиграмов то, что нужно организму. Набирать все эти вещества и вливать прямо в кровь. Красота! Противных врачей и мед персонала с больницами и поликлиниками больше не будет. Все будут петь песни, танцевать, писать картины...

Вообще-то по этому пути уже пошли многие творческие личности. Укололся, понюхал или покурил, есть больше не надо, зато вдохновение тут как тут.»

О БРЕННОСТИ БЫТИЯ

Итак, Додя и Баба Яга продолжают экскурсию.  Они останавливаются перед фигурой мальчика, лежащего на диване с зажмуренными глазами. В руке у него записка.

"Мама запретила ему выйти погулять. Он обиделся «до смерти» и лёг на диван. Когда мама его позвала, он не ответил. Она подошла к нему, взяла записку и прочитала: «Я умер». Бессердечная мама воспользовалась затишьем для того, чтобы спокойно закончить приготовление ужина. Надо сказать, что мальчик, несмотря на худобу, любил покушать. Пришёл с работы папа. Все сели за стол. Папа спрашивает: «А где же мой сын?» Мама отвечает хладнокровно: «Он умер, вот записка. Есть даже подпись и дата.» Тогда папа обрадовался: «Вот хорошо, что ты там приготовила? Нам больше достанется.» Тут мальчик и воскрес.

Соловей Разбойник тоже любила говорить: «Вот умру, припомните мои слова, пожалеете.» Я поняла, почему у покойников такие торжествующие лица, словно они хотят сказать: «Вот видите, я же говорил(а).»  Знаешь ли ты, Додя (как догадались уже некоторые читатели), что Соловей Разбойник – женщина. Просто по-русски «соловей» только в мужском роде. А почему она в цыплячей куртке? Потому, что в ЦУМ–е продавали модные польские дутые куртки жёлтого цвета. Соловью удалось отхватить себе одну, поскольку она считала себя дамой модной. Что из этого вышло, Додя, суди сам, поскольку Соловей наш, по выражению моего дяди, похож «на поросёнка, вставшего на задние копытца». Соловей говорила, что, когда она так одета, мужчины на неё оглядываются. Я тогда ещё вредно добавила, что не только мужчины...

Видишь собаку, которая чинно сидит за столом с салфеточкой, повязанной на шее? Собаке этой взрослые строго настрого запрещали входить в дом. Она обычно ставила лапы на подоконник с уличной стороны и принимала участие в домашней жизни семьи. Любила смотреть телевизор, особенно боевики. При перестрелке и погоне она громко лаяла. А вроде бы животные не видят изображение в телевизоре как мы. Стоило взрослым уйти из дома, дети приглашали Бобу (так её звали) зайти в дом, усаживали её на лучшее место и ставили перед ней тоже тарелку с бабушкой приготовленным блюдом. Обед проходил в чинной, торжественной обстановке.

Вот петух, который с виноватым видом стоит в углу во дворе. Каждый раз, когда он пытается влезть на курочку, Няма снимает его, шлёпает и отчитывает: «Петушенька, тебе не стыдно? Куринье ведь неприятно. А если бы тебе так? Постой тут в углу и подумай хорошенько...»

А этот молодой человек - «Бобин папа». На американской выставке на ВДНХ он не удержался и купил 14 американских цыплят. Было это ранней весной. В доме живность держать было запрещено. Во дворе было ещё холодно. Он сунул цыплят в ящик, устланный соломой. Пока он был на занятиях, он прятал ящик под кровать, устновив там над ними лампу, для поддержания определённой температуры. Когда приходил с занятий, он их кормил, выгуливал тайком от взрослых по комнате. Когда потеплело, он вывел свой выводок в свет. Были цыплята здоровые (растил он их по последнему слову птицеводства, по книжке), только голые. Брат тогда сказал, что надо будет запатентовать изобретение кур, которых не надо ощипывать. У забора он соорудил курятник, напротив которого Няма установил старую кровать – наблюдательный пункт. Даже если Вы бывали дома одни с Нямой, было ощущение, что вокруг Вас куча народа, животных и машин. Он беспрестанно общался с курами, игрушками, растениями на "их" языке. Особенно трудно было выносить его многочасовое монотонное «бр-р-р-р» (мотор машины, как Вы догадались), которое вибрировало в животе до тошноты и головной боли."